Ариэль Шарон

Шарон, неуклюжий и медленный медведь. Не умеет по большому счету выступать, не оратор. Говорит медленно, напирает на логику, объясняет пространно. Что скрывается за этим обликом?

Сегодня, в декабре 2000 года, вспоминается мне декабрь 1999, встреча за закрытыми дверьми в Иерусалимском университете. Тема Голаны. Ощущение страшного поражения, провала, неминуемой отдачи Голанских высот. По радио - опросы сулящие большинство договору о сдаче, дискуссии о компенсации поселенцам, до бесконечности глупые разговоры о хумусе в Дамаске. Тотальная беспомощность оппозиции на фоне неумолимо приближающегося празднества капитуляции. Объединение профессоров за сильный Израиль на встречу с которым пришел Шарон, представляло собой жалкое зрелище - собрание оторванных от реальности ученых жуков, завязших в дискуссии, давать ли право голоса арабам, предложение скинуться по 30 шекелей и "организовать что-нибудь", патетические возгласы: "что мы будем пить, если отдадут Кинерет". Подавляло ощущение громадного несоответствия между очевидной правотой и беспомощностью "профессоров" и между изрыгаемым по всем каналам денно и нощно многоголосым потоком вранья . Десяток журналистов, допущенных к началу встречи, хорошо одетых, веселых и наглых, на фоне затертых пиджаков академической публики, только оттеняли этот дисбаланс.

Ариэль Шарон на своей ферме в Негеве

Вошел Шарон. Поднявшись на кафедру, начал: "Бой еще не проигран, еще ничего не потеряно, все еще впереди". Он повторил это много, много раз - чтобы вывести растерянных и раздавленных людей из состояния апатии- "еще не все потеряно, это говорю вам я, Ариэль Шарон". Он не стал входить в дискуссию по всем бесчисленным пунктам, предлагаемым ему для обсуждения, только кивал согласно: Да, Гамла - ворота к Иерусалиму, да вода из Кинерета, да, Сирия обстреливала долину. Видимо, он пришел сказать только "наше дело правое, мы победим". И ему это удалось. После череды выступающих он снова поднялся на трибуну, и сказал (цитирую по памяти): "Многие упомянули Синай и Ямит, и обвиняли меня. Я сказал это уже много раз, и повторю еще: это была ошибка. Я это признал. Признаю еще раз, здесь. У нас нет мира с Египтом. Есть состояние "не войны". Мы должны были остаться в Синае. Ни в коем случае не возвращать весь Синай. Я говорил об этом с людьми из бывшей администрации Картера, не так давно. Один из них сказал мне, что нельзя было давить на Бегина. Что египтяне были готовы удовлетвориться половиной Синая. Я ему сказал "тогда бы не было мира", "ну а что у вас есть сейчас" ответил чиновник.".

И еще: "Мы ничего не должны арабам. Ничего. Ни Голаны, ни Иудею и Самарию. Мы ничего не должны - ни беженцам, ни тем кто остался. И ведя переговоры, мы должны это помнить."

Еще он говорил об американских гарантиях. О краткосрочности их, ненадежности и эфемерности. Об обязательстве сохранять качественное превосходство армии Израиля, которое не выполняется в случае с Египтом, да и не может быть выполнено. О том, что когда заключаешь договор, смотришь на количество танков и самолетов у тебя и у противника - и это преимущество кажется достаточным. А потом противник докупает самолеты и танки - и все возвращается на круги своя, только нет территории.

И еще он сказал: "отдав Синай, мы перестали быть стратегическим союзником США. Египет стратегический союзник фактически. А мы только номинально."

С тех пор прошел год и Шарон сделал много больше чем можно было ожидать от этого пожилого, грузного, трижды раненого человека. Голаны не отдали. Не отдали среди прочих факторов еще и потому, что Шарон не сдался и четверть миллиона человек собравшихся в Тель-Авиве на площади на демонстрацию дали понять и Бараку и Асаду - так просто слезть с Голан не удастся, здесь будет бой. Кемп-Девид провалился. Шарон вытянул все коалиционные партии одна за другой из правительства, восстановил Ликуд не устроив драки внутри партии. В этом же году похоронил Шарон любимую жену Лили.

Никогда не плетя интриг, прозванный "бульдозером" - за прямоту, за мощь, за напор и силу, он нажил достаточно врагов и ненавистников. Йоси Бейлин не называет его по имени, заявляя в интервью "не могу себе представить, что этот страшный человек будет сидеть в правительстве Израиля".Чем он такой страшный? В 1973 году, во время войны Судного Дня после того как захлебнулась израильская контратака 8 октября, Шарон получил приказ отступить из Синая. Ослушавшись приказа, он бросил свое соединение в Африку, на другой берег канала и выиграл войну. Нет в Израиле человека, кроме Ариэля Шарона, который обладая возможностью уклониться и уйти, спрятавшись за приказом, добровольно взвалил бы себе на плечи столь громадную ответственность - за солдат, за армию, и, в конечном итоге, за Израиль. В той критической ситуации в которой находимся мы сегодня, Шарон опасен тем, что может вызвать огонь на себя, взять ответственность и ослушаться приказа - изменив тем сам предначертанную еврейскому государству судьбу краткого трагического эпизода в истории Ближнего Востока.